ПОДГОТОВКА К ЧАСТИ С ЕГЭ
* На пути к 21 баллу
* Репка
* А.Алексин о классиках
* В.Астафьев из "Русской мелодии"
* А.Битов о языке
* Ф.Искандер "Любовь к первой учительнице"
* Ф.Искандер из "Размышлений писателя"
* С.Львов "Озеро Пюхяярве"
* Ю.Нагибин о кондотьере Коллеони вариант 1
* Ю.Нагибин о кондотьере Коллеони вариант 2
* М.Пришвин о душе
* А.П.Чехов "Баран и Барышня"
* притчи Леонардо да Винчи:
Бумага и Чернильница вопрос / ответ 1 / ответ 2;
Муравей и Пшеничное Зерно вопрос / ответ 1 / ответ 2
Паук и Замочная Скважина вопрос / ответ
Плющ вопрос / ответ
АНАЛИЗ ОТРЫВКА Ю.НАГИБИНА
ИЗ "ИТАЛЬЯНСКОЙ ТЕТРАДИ"
вариант 1
ТЕМА. Взрослый человек, писатель к тому же, Юрий Нагибин, вспоминает детские годы, когда в Музее изящных искусств 10-летним мальчиком он однажды увидел скульптуру итальянца Андреа Верроккьо кондонтьера Коллеони и влюбился в него. И «всю жизнь мечтал о встрече с ним подлинным, первозданным под небом Венеции».
ПРОБЛЕМА. Я вижу в этом очерке две проблемы. Проблема первая – значительная для осознания растущего человека в этом мире: как люди выбирают себе кумиров? Как я понял, Нагибин-школьник довольно часто посещал музей. Многое там знал. С «видом знатока» описывает другого конника в том же зале – Гатемалату, созданного учителем Верроккьо, великим Донателло. И Давида (о Давиде здесь), созданного рукой одного из трёх титанов эпохи Возрождения - Микеланджело (копия). Но сердце подростка было навсегда отдано именно кондотьеру Коллеони. Почему ему?
 |
 |
 |
Андреа Верроккьо 1435 или 1436-88 Кондотьер Коллеони 1479-88 Венеция |
Донателло ок. 1386-1466 Кондотьер Гаттамелата 1447 Падуя |
Микеланджело 1475-1564 Давид 1501-04 ГМИИ им. А.С.Пушкина |
Проблема вторая - незначительная. Мальчик стал пропускать уроки, обманывая учителей и домашних. «…Послушное домашнее животное, прилежный ученик стал злостным прогульщиком, лентяем и лгуном». Но зато в «тот прекрасный жгуче-морозный январский день» он «раз и навсегда полюбил изящные искусства».
КОММЕНТАРИЙ К ПЕРВОЙ ПРОБЛЕМЕ. Думаю, что Нагибин пишет о встрече с тем идеалом, который определяет потом жизнь человека, мужчины. Очень важно этот идеал найти, ещё важнее – повстречаться с ним, хотя бы в образе скульптуры. Понятно, что для мальчика таким образом становится воин. Причём из трёх, представленных в музее, его душа выбрала Коллеони. Почтительный наклон головы в сторону Гатемалаты Донателло. Практически отрицая «белого, голого, как из бани, Давида, держащего на плече что-то вроде мочалки». (А ведь это совсем не безобидная мочалка, а грозное оружие – праща: камень, лежащий внутри туго свернутой ткани.) И вот он – воитель на коне, в чьём имени мальчик слышал звуки «битв, стук мечей и топот тяжёлых коней».
КОММЕНТАРИЙ КО ВТОРОЙ ПРОБЛЕМЕ. Можно ли оправдать прогулы и мальчишеское враньё, если школьник убегает с уроков не в подворотни, а в художественный музей? Из мальчика вырос хороший писатель. Важно, что в сердце незрелого мальчика попало в плен изящных искусств. Школьные уроки закончились, забылись. А искусство осталось с ним навсегда.
ПОЗИЦИЯ АВТОРА. Встреча мальчика с Коллеони оказалась судьбоносной. Как я понял, он перешёл из мальчишеского возраста в возраст юноши, мужчины. Как интересно и тонко заметил Нагибин: в нём даже «кровь сменилась».
Я согласен с точкой зрения Нагибина: каждый должен найти себе кумира для подражания. МОИ АРГУМЕНТЫ ТАКОВЫ.
ПЕРВЫЙ АРГУМЕНТ. Сначала мы подражаем своим родителям, знакомым, учителям. Но в основном это простые люди. Юношеская душа всегда требует высокого идеала. Все школьники, после прочтения «Войны и мира», стремятся подражать Андрею Болконскому. Все девочки – волшебнице Наташе Ростовой. В усадьбе Михаила Семёновича Собакевича висели портреты греческих полководцев. Может быть, помещик не всегда был медведеобразным Собакевичем и в нём тоже была страсть к подвигам? Но лучше подражать соседу, который мастерски перебирает свою машину, чем никому. Потому что выбранный тобой идеал – это как крылья за спиной, как стена, на которую ты можешь опереться; это внутренний духовный ориентир человека.
ВТОРОЙ АРГУМЕНТ. С кумиром ты уже не один. Вот глаз и на других примеривается. Нагибин-школьник стал жадно интересоваться богатым миром искусства. Сейчас, в мир всеобщей компьютеризации, всё мировое искусство стало доступно, где бы ни жил. А художники, как известно, все сплошь мудрецы. Тебя могут продолжать назидательно учить родные. Художники вроде и не произносят прописные истины, но загадывают всякий раз загадки, на которые ты уже сам стремишься найти ответ. И с такими учителями человек растёт быстрее. У них возможностей повлиять на внутренний рост человека гораздо больше.
ВЫВОД. У меня пока нет такого кумира. Видно, ещё не дорос до встречи с ним. Но автор очерка подарил мне надежду такой встречи. Теперь дело за мной: либо открыть книги и читать их, либо основательно полистать страницы Интернета. Среди сотен тысяч страниц, уверен, я найду такого. Возможно, что тогда и во мне произойдет «смена крови».
конная статуя Верроккьо "Кондотьер Коллеони", фрагмент
(1)Бронзовый гигант Бартоломео Коллеони известен каждому, кто бывал в Музее изобразительных искусств в Москве, по великолепной, в натуральную величину копии, установленной в нижнем зале. (2)Я влюбился в лучшее творение Андреа Верроккьо, когда впервые десятилетним мальчишкой попал в музей, который мать по старинке называла Музеем изящных искусств. (3)В тот прекрасный жгуче-морозный январский день я раз и навсегда полюбил изящные искусства, и кровь во мне сменилась: послушное домашнее животное, прилежный ученик стал злостным прогульщиком, лентяем и лгуном. (4)Вместо школы я чуть ли не каждый день отправлялся в музей, без зазрения совести обманывая и домашних, и учителей, выгадывая враньем свободу и очарование. (5)Так облагораживающе подействовали на незрелую душу изящные искусства.
(6)Конечно, я полюбил многое в музее, но Коллеони остался во мне первой любовью. (7)Он могуч и прекрасен, так же могуч и прекрасен его конь. (8)В горделивом поставе прямой крепкой фигуры, в жестких морщинах грозного лица, в косо выдвинутом вперед плече под железным оплечьем, в неумолимом и победном облике воителя было все, чем пленяется героическое мальчишеское сердце. (9)К тому же очаровывало, туманило голову звучное и таинственное слово «кондотьер». (10)Я так же не задумывался над его смыслом, как и над смыслом другого заветного слова: «мушкетёр». (11)Мне не было дела, что кондотьер — это наёмный военачальник, продающий свой меч любому, кто хорошо заплатит. (12)Я вкладывал свой смысл в эти слова: в тяжело-звонком «кондотьер» звучала битва, стук мечей, топот тяжелых коней, в «мушкетёре» — скрежет острых шпаг.
(13)Было и еще одно, сделавшее скульптуру Верроккьо столь важной для меня. (14)Подавленные муки совести отыгрывались смутным ожиданием расплаты, я всякий раз не верил, что попаду в музей. (15)Не верил, садясь в кольцевой трамвай, не верил, приближаясь к ограде музея, не верил, подымаясь по широким каменным ступеням и слыша свое громко стучащее сердце, не верил, минуя контроль, и разом исполнялся захлебывающейся веры, обнаруживая исчерна-зеленого кондотьера на своем месте. (16)Правда, до этого счастливого мига мой стыдливый взгляд должен был скользнуть по белому, голому, как из бани, Давиду, держащему на плече что-то вроде мочалки, а затем уже находил Коллеони. (17)И был мне бронзовый воитель гарантией предстоящего счастья.
(18)Я продолжал любить Коллеони и взрослым, видя в нем уже не героя, а воплощение не пробужденной временем к сомнению и милосердию средневековой души. (19)Правда, подлинному ценителю искусства полагается больше любить другого конника в том же зале — Гатемалату, созданного учителем Верроккьо, великим Донателло. (20)В нем больше гармонии, спокойствия, величавости, столь приличествующих скульптурным образам. (21)Не экспрессия и движение стихия скульптуры, а состояние великого, сосредоточенного покоя. (22)Это утверждали в один голос все экскурсоводы. (23)Но я оставался верен Коллеони и всю жизнь мечтал о встрече с ним подлинным, первозданным под небом Венеции.
